Друг выложил мне в ленту показ коллекции Haute Couture Джона Гальяно для дома Margiela. Страшно возмущался: нельзя же в таком виде по улице ходить! А если для улицы это не предназначено, для чего тогда шить?

Почему полотна Пиросмани уходят за сотни тысяч фунтов? Ваш ребенок так может. И я тоже могу завернуться в 2 одеяла, перевязаться поясом и пройти по улице с iPad в прозрачной сумке. Только прохожих пугать – а на парижском подиуме ничего, и не такое с рук сходит.

Получается, мода не имеет отношения к жизни. Почему тогда такой ажиотаж и очереди в ночь перед запуском коллаборации H&M х Balmain?

Мода – это то, что носят все или то, что никто не носит? И почему человеку, не стилисту, не fashion блоггеру или фотографу вообще стоит об этом думать?

Мода в смысле haute couture – это искусство. Хороший художник не создает картины для украшения интерьера. Как только он начинает это делать, то художником быть перестает – и становится, например, дизайнером, иллюстратором – ремесленником.

Художник воплощает идеи и смыслы, которыми мы дышим, но ясно не осознаем. Прикасаться к моде, пытаться понимать ее нужно тем, кто хочет видеть, чем он дышит. Потому что понимание дает возможность выбора.

А так мы, как птицы – летим по ветру, не зная о ветре, как рыбы, плывем в океане, не зная воды (с).

Искусство – это идеи. Иногда кажется, что они взяты из воздуха. И так и есть. Но это наш общий воздух.

Мода кристаллизует ценности общества. А учитывая ее маниакальный фокус на новизне, стремление трансформировать уже существующее, мода – это визуализация того, чем мы будем жить и дышать в ближайшем будущем.

Вернемся к коллекции Margiela. Как вообще разглядеть смыслы в этом безумии? Одежда искажена, перекручена, разрезана, вывернута наизнанку и надета задом наперед. Обернута в слои картона, нейлона и бог его знает чего еще: как будто твой собственный мир отделен и спрятан от безумия мира внешнего. Все эти слои напоминают бездомных, которые все самое ценное носят на себе. Дизайнер говорит, что мы все сегодня кочевники и живем племенами, а коллекцию называет «кочевым гламуром». В этих тканевых бутербродах и iPad, и шлем виртуальной реальности, а на лодыжках моделей – iPhone, транслирующие видео первого ряда зрителей. Бездомные племена цифровых кочевников.

Не нужно буквально примерять это на себя. Дескать «я бы так не улицу не вышла». Идеи haute couture разбавляются и доводятся до ума в prêt-à-porter, а потом приходят в Zara. Haute couture – это эссенция. То, что мы носим – парфюмированная вода на ее основе. Вот многослойность на подиуме и в жизни – не так страшно.

Никогда не случался на самом деле сюжет Брейгеля «Падение Икара», и блудный сын, если и возвращался когда-нибудь, то выглядело это не так, как у Рембрандта. Мы находим в этих картинах что-то другое: не историческую правду, но идею, чувство, смысл. То же с модой. Она о том, кто мы такие, что делает нас собой, в чем наши ценности. Вы можете понять, что эти вы не разделяете, а те вам симпатичны.

Это делает мир дифференцированным – интересным, живым и волнующим, полным нюансов. В нем есть, к чему присмотреться, и в нем никогда не скучно жить. А живая энергия в произведении искусства может принять любую форму: хоть крика, хоть прыжка, хоть платья из мусорных пакетов.